Мы разбрасываем себя на мелочи каждый день так просто, так легко, так бездумно. Только тебе это в кайф, а мне почему-то больно. Почему?
Очень просто: у тебя еще остались крылья, а уменя уже нет. Видит бог, я не хотела покупать этот билет, билет на голубой поезд с розовыми купэ, на поезд, который мчит всех с ветерком "Шанель № 5" в Попсландию, где все так розово... Иногда мне кажется, что ты мне кинул этот билет сразу после того, как сжег мои крылья, ты в свое время нашел силы не прити на перрон и не сесть на этот поезд, а я вот нет. Я буду смотреть в окно, сковозь розовые стекла на платформу, но ты так и не придешь меня проводить...Жаль, но я все понимаю, у тебя теперь есть новая Барби. Знаешь, ты прав, она лучше, чем я, ведь она не употребляет в речи умных и длинных слов, и не спорит с тобой, у нее шикарные длинные ноги, и конечно же, 90-60-90...
Мне так хочется последний раз попросить тебя не уходить, но увы, больше не могу, просто потому, что в вагоне стоит звуко-изоляция, и только как последнее спасение проносится в голове строчка Майка Науменко "...но ты не слышишь мой крик, и никто не слышит", Боже! Это последнее, что осталось в моей голове.Наверное, все заменилось попсой, когда тонула, а может Ц*** разъедает остатки мозга?...
Ой! А в купэ напротив едет моя горячо-любимая Л***, что-то на ней нет лица, она тоже не хочет в Попсландию?..Ах!Нет-нет, просто она о чем-то задумалась, но вот завидив меня она приветливо улыбается и машет рукой, потом поправляет розовые кеды(это дань моде?), говорит, что все хорошо....Да, милая Л***, хорошо...Только откуда же грусть в глазах и сожаление о сожженных крыльях?...
А вот и моя рыжая У***, подождите! Кричу я проводнице, блондинке с длинными ногами, куда вы ее тащите? Она же без сознания!!!
"Ничего, там в Санотории" отойдет!" -отвечают мне, улыбаясь и обножая белые зубы как в рекламе "Блендамет"....
Чтож, прощай! Когда-нибудь я все-таки куплю обратный билет, вернусь, сделаю промывание мозга и заживу, если только раньше не дойду до ручки от Ц***, который и сейчас помогает мне "творить"...
А ты продолжай размениваться на мелочи, ведь тебе это в кайф, а мои крылья уже не вернуть.
Когда во рту постоянный привкус пережженного сахара, в ушах немыслемый звон потухшего счастья, а глаза затуманенны безысходным мучением, начинаешь видеть все под другим углом. И нельзя сказать, что это то долгожданное прозрение, после которого все должно пойти на лад. И поезд вновь по внезапно подвернувшейся стрелке покатится по хорошим, добротным и прочным рельсам.
Но почему так горько и погано?.... Почему-то становится мерзко от былого восторга, связанного с изобретением электрической лампочки. Ты вдруг воспринимаешь это как каждодневную пустую обыденность.... и понимаешь, как глупо это смотрелось со стороны.
Куда-то девалась вся нежность и трепет от простых сочетаний букв, которые уже успели стать родными. Это уходит, остается холод и сырость. На смену всему приходят горькие, непроглатываемые, приторные комки, застрявшие в горле.
Короткая передышка = трехсекундному замешательству. Передышка, когда слышишь какие-то "неправильные, ненужные для тебям слова", услышать и упасть как от электрошока слово игра. А потом снова в путь, в путь по разбитому сознанию с растаявшим снегом, который оставил после себя лишь грязь и обножил мусор, что скрывался под ним.
Машины. Люди. Суета. Все проносятся мимо меня один за другим, разговаривая по телефону, слушая музыку или просто глядя под ноги. Люди. Они заходят в магазины, бары, рестораны, дешевые кафе, в подъезды жилых домов, а потом вновь выбегают обратно, как муравьи из муравейника, когда зальешь его водой или сунешь туда прутик. Люди. Каждый со своей судьбой, со своими проблемами, мечтами, пожеланиями, со своим безразличием, со своей черствостью и эгоизмом. Со своим ожиданием. В этом каменном мешке люди разучились верить в светлое, все вдруг исказили понятия красоты, дружбы, любви, морали. Теперь красота – это пошлость, дружба – совместное распитие «паленки», любовь -…, да что говорить про любовь? Она тоже теперь другая, каменная, и пахнет плохо. А может быть, мне показалось? Показалось здесь и сейчас, сидя на ступеньках магазина, расположенного на центральной улице города. Показалась после второй затяжки дешевых сигарет. Показалось оттого, что я замерзла и промокла. Но в одном я уверенна точно, все хранят свое ожидание. Ожидание сказки. Для каждого есть своя сказка, мы все герои уже написанных историй. Только теперь мы не узнаем эти сюжеты. В этом каменно мешке они немного изменились. Теперь в них есть проститутки, машины, бары, телефоны, винтовки, «братки», мафия – все. Все в кучу. Хотя в них по-прежнему сохранились дружба, предательства, любовь, мечты, героизм. Но теперь все это несколько иное. Другое. Вот такая она, романтика города, его собственная каменная сказка. Вот она – городская Золушка. В вечном ожидании, когда на балу она потеряет туфельку. Только к ней не прилетает фея. В место нее на «точку» подъезжает клиент. Он не превращает ее короткую юбку в шикарное вечернее платье, а вместо сапог с высоким голенищем не дарит хрустальные туфельки. Но она ждет. Ждет прекрасного вечера, когда ее повезут не в сауну, а в шикарный дом – «дворец», и именно там она встретит своего «принца», и он ее обязательно полюбит. Но пока она по-прежнему моет полы в больнице, разносит горячие пирожки и чай, которые пекла ее престарелая больная мать, по рынкам, а потом идет на панель. Ждет. А еще…еще она надеется, надеется, что ее «каменная сказка» не закончится ровно в 12 ночи, что не будет больше саун, толстых и похотливых козлов, пафосных ублюдков, пирожков, пожаренных на дешевом масле, загаженных туалетов, тряпок и ведер. Она вечно в ожидании сказок. Проститутка с душой Золушки. Совсем неудивительно, простая городская романтика. По грязному асфальту идет, опустив глаза, милашка. Хотя, нет! Была милашка. Раньше. Когда-то.Раньше – светлые волосы, чистые глаза, длинные русые волосы, правильные черты лица, нежная кожа. Раньше – душа компании, звонкий смех. Раньше – много друзей-приятелей, шумные вечера, песни под гитару. Раньше – добрая, кроткая, святая, немного наивная. Раньше. Когда-то давно. Сейчас она идет, не обращая внимания на лужи, не замечая, что ее куртка, ботинки, перчатки безнадежно промокли. Просто она под кайфом. Своим кайфом. Теперь ей все равно, какая погода, какое время суток…Господи!!! Да она даже не знает сейчас, кто она такая!Ее глаза давно потеряли цвет, ее волосы, когда-то длинные теперь непонятно выстрижены и находятся в полнейшем беспорядке, лицо совершенно неузнаваемо: мешки под глазами, обветренные губы, нет пары передних зубов. Согласись, теперь в ней трудно узнать первую красавицу института!Ее руки вечно трясутся, а голова все время опущена вниз. А раньше она была милой. Я ее знала. До того, как она стала бредить своим ожиданием. Ожиданием сказки. В один день для нее все здесь стало чужим. А ведь кто-то мог подумать: бред! Она всего лишь потеряла ключи. А ее сказка была в Стране чужой для нас, но родным для нее. В один день для нее все здесь стало пугающим и отвратительным. За какие-то 24 часа! Она бредила другим. Страна Чудес.Наш каменный мешок разочаровал ее, покалечил. Она начала жить ожиданием. Не дождалась. Создала сказку в нем. Страна Чудес в каменном мешке. Ее единственный ключ от нее – пакетик с кайфом. В ее стране теперь свои Чеширские коты. Облезлые и беззубые. В ее стране теперь свои Кролики. Дерганые и нервные, с обглоданными ушами. В ее стране теперь свой чай. Гадкое пойло из граненого стакана. А она теперь не просто Алиса, она Алиса в Стране Чудес.Каждый день для нее фантастичен… Только не от жизни земной, а от загрязнения мозга. Но ведь это сказка. Просто сказка в каменном мешке. Алиса Льюиса Кэрола – наркоманка.Удивляешься? Не стоит – городская романтика. В который раз вижу этого парня. Форменное чудовище! Его лицо все изуродовано. Серная кислота. У него нет одного глаза. Он – урод! Ох уж эти стереотипы! Я не жестока, что ты! Он сам так говорит. Вчера он попросил у меня сигарет, здесь же на лестнице магазина. Я как раз дочитывала последнюю страничку из дневника Раневской. «Девушка, дай Уроду сигарету», я не поднимая глаз спросила: «Почему уроду-то?», продолжая читать, машинально доставая пачку. «А Вы что, сами не видите?». Я подняла глаза и сразу его вспомнила, он всегда заматывал лицо шарфом до уровня глаз, но все равно при взгляде на него людей немного передергивало. «Ну, так что, ни Урод что ли?!», не успокаивался мой собеседник. Я пожала плечами и протянула ему уже открытую пачку. Ох, этот вред здоровью. Ох, это спасение от скуки. «Нет, ты еще скажи, что так не думаешь!», все не унимался он. «А я никак не думаю, этот вопрос не касается меня!», не отрываясь от книги, ответила я. Осталось два предложения. Он все не уходит. Смотрит на меня пристально и молчит. Ох, уж эти мечтатели. Сами скрывают, что верят в сказку, но ведь верят. «Девушка, а Вы бы согласились съездить со мной за город?»«Нет!», спокойно отвечаю я.Тяжелый вздох, я знаю, о чем он подумал. Бормотание себе под нос, шепот полный разочарования и обиды: так и знал.«Извини!»«Да, нет…Ты не понял, я не смотрю на внешность, просто я жду»«Не оправдывайся»Ох уж эти разочарования… Ушел. Снова злой и мрачный. Снова закутанный в шарф. Ушел и все. Его вера постепенно угасает. Скоро он перестанет ждать. Его сказка в каменном мешке с плохим концом, наверное. Хотя, я надеюсь, что он найдет свою Красавицу… А я жду. Жду, когда кончится дождь. Жду, когда будет новый день.Жду сказку, но городскую.
Моя любовь упала в грязьТак неожиданно и быстро,Моя любовь упала в грязь,Но нет проблем ее очистить.Да только стоит поднимать,То, что втоптали в землю берцы,Чтоб постоянно день за днемЦарапать «глупенькое» сердце?Оставлю здесь ее. И все.Кто хочет, тот пусть поднимает,Наденет чистое бельеИ чаем пусть отогревает.Она мне ныне ни к чему,Мой сектор чувств и так широк,Отныне я сама решу,Когда и с кем встречаться в прок. Моя душа упала в грязь,Не удержала равновесия,Моя душа упала в грязь,А не взлетела в поднебесье.Исчез куда-то пессимизм,Канули в лету сантименты,Холодный рационализм Меняет жалости моменты.Теперь спокойно и легко,Удобно, правильно, комфортно.Чужие беды далеко,Свои – решаются свободно.Плевать мне на бомжей, собак,Детей в детдоме, инвалидов,На тех, кого съедает «рак»,И заболевших ВИЧ и СПИДом. А мне в лицо то дождь, то снег,От холода немеют руки,И я смотрю теперь на всехГлазами наглой-наглой с*ки.***По ноги нищих и убогих,Спокойно, тихо и легкоОт маски отличное немногимКатилось в грязь мое лицо.