Octavia

Гуманность, любовь к ближнему, благотворительность, рука помощи – дело, безусловно, хорошее. Замечательное. Похвальное, можно сказать. Но как, извините меня, любить такого ближнего, который наклеил перед носом у всех пассажиров автобуса листовку с ужасающе анарексичным ребенком и кричащей шапкой: «Его жизнь важнее шубы». Да, готова признаться. Важнее. Дороже. Особенно летом, когда на эту самую шубу смотреть-то противно. Особенно в автобусе, который везет толпу народа из одной деревни с инфраструктурой мусорного бачка (Саратов) в другое село с инфраструктурой Красной площади (Энгельс). Особенно в семь утра. Особенно при жуткой головной боли. Особенно, когда в кошельке остались последние пятьдесят рублей до конца месяца. Жизнь дороже шубы. Жизнь больного ребенка. Уставшего. Бесцельно смотрящего в объектив бездушной фотокамеры. Не понимающего, почему никто ничего не может сделать и не знающего, что делать ничего просто не хотят. Руки не доходят. Листовки ведь надо расклеивать!

Ребенка, который тоскливо точно знает, что он обречен.

В других автобусах на этой плотно приклеенной, никак не отдирающейся листовке лицо ребенка затерли. Буквы затерли. Практически. А в этом то ли постарались плохо, то ли решили, что так сойдет.

Проезжая билборд с изображением счастливой семьи и призывом родить троих детей, думается: зачем? Чтобы потом фотографировать их для поганых листков и вопрошать, важнее их жизнь новой пары сапог или нет? Как всегда, общество виновато в том, что оно такое бездушное. И кому же, как не обычным среднестатистическим обывателям, нести ответственность за ребенка без шубы? Кому еще поставить его беззащитность и болезнь в упрек, кроме как людям, которые ничего не могут для него сделать, кроме как затереть его лицо? Людям, которые вынуждены ездить на общественном транспорте… Которые, может, даже не знают, сколько шуба-то стоит. Как они могут оценить после этого жизнь, непонятно. Странные люди. Нетипичные, можно сказать.

Почему было бы не устроить опрос:

А) важнее

Б) затрудняюсь определиться

В) не думаю, что важнее

Нужное, конечно, подчеркнуть. Снобизм, пафос, мозгоедство среди замусоренных улиц и памятников на каждом углу… Вот памятник Кириллу и Мефодию важнее шубы? А жизни ребенка?

Вот она, гармония.

Даже если позвонить по затертому телефону и предложить свои затертые деньги – отдадут их на лечение ребенка? Или это тест на наивность?

И это в то время, как Алена Бородина бороздит просторы Интернета со своей новой книгой «Интимный дневник»? Как можно? Какие шубы, какой рак крови, какой такой ребенок? Когда настоящая жизнь проходит мимо носа, блестя гламурными розовыми стразами?

А обычные люди едут на работу или домой в автобусе, который через каждые три часа ломается, и решают вопрос, что важнее – шуба или жизнь?

Воистину, гамлетовский выбор.

По осколкам пройду до тебя – босиком.

Постарайся прижаться ко мне – целиком.

Кровоточит душа – я ее излечу.

Тебе больно, я знаю. И я промолчу.

Но послушай, ведь сердце разбить нелегко,

И не верь никому, будто это – стекло!

Дай я чувства твои соберу, сберегу…

Просто верь мне – ведь я никуда не сбегу.

Разделю с тобой боль, что вскипает в крови…

Знаешь, нет другой магии, кроме любви.

Ты всё для меня - и любовь, и проклятье,

И радуга, и ослепительный свет,

И жаркий огонь, и немые объятья

В отчаянном мире, которого нет.

Ты боль для меня. Ты мое настроенье.

И миг, поглощающий ночи и дни.

Ты ветер, закат, ты мое откровенье,

Ты воздух и солнце, и в небе огни.

Меня без тебя не бывает, не будет,

Я стану лишь тенью среди пустоты.

Всю жизнь я просила о трепетном чуде,

Дарующем счастье. И вот - это ты.

Ворвался мне в душу без стука. И снова

Дарил мне надежду, давал мне дышать.

И, веришь, я выгрызу сердце любого,

Кто вздумает вместе нам быть помешать.

Я не могла предположить,

Что я умру за две секунды,

Что словом можно всё убить -

Одномоментно, обоюдно.

Вопрос немой и боль в глазах.

Я этот взгляд не позабуду.

Он вызвал резь в груди и страх

И то отчаянье - повсюду.

Зачем я душу в кровь сожгла

Своими черными слезами?

Ведь я была уже мертва,

Убита этими глазами...

Зачем хотела я уйти?

Ведь трупам этого не нужно...

Я бормотала: "отпусти",

И как в гробу мне было душно.

Я крест сняла - ведь мертвецы,

Шагнув за грань, не видят Бога.

И почему мы все - слепцы?

И почему слепцов так много?

И я не помнила себя,

Ведь это было после смерти.

И вижу, снова в мир придя,

Вокруг и ангелы, и черти.

Но разве можно так любить,

Себя оплакивая мертвой?

Угаснуть, а потом ожить

Немой в отчаяньи, но гордой?

И рушилась земная твердь,

И слезы разрывали сердце!

Я не забуду эту смерть

Наверно, даже после смерти...

Когда липкая ночи гладь

Прокрадется в дыру окна,

Будет сложно, увы, принять,

Что прошло навсегда вчера.

Что сегодня дышало лишь

Жалких десять минут назад.

Растворила ночная тишь

Грань незримую: под и над,

До и после… И время враз

Из союзника во врага…

Если знаешь ты, что сейчас

Было завтра еще вчера.

Я запомню, как тучи вдруг обняли вечер.

Небо стало почти фиолетовым вдруг.

Я запомню, каким ты спешил мне навстречу,

Не заметив ни туч, ни прохожих вокруг.

Я запомню, как таяла в неге улыбка.

Как я просто шагнула поближе к тебе.

Все, что вслух говорили – достаточно зыбко.

То, что знаем и так – сбережем в тишине.

Я запомню, как ветер пронизывал тело,

Я дрожала, но было как будто тепло.

Ты меня обнимал осторожно, несмело.

Ты смотрел мне в глаза – ослеплено светло.

Я запомню, как начался дождь леденящий.

Как и ты, я невольно ускорила шаг.

Я запомню, каким было все настоящим…

Лишь счастливое сердце увидит все так…

Старые мысли обдуманы сотни раз.

В новом контексте снова хотят дышать.

Не исправляй, что прожито, парой фраз.

Не позволяй банальностям управлять.

Старые чувства с завистью смотрят вдаль.

Толпы других желают пройти отбор.

Прошлого не должно быть сегодня жаль.

Воспоминания чаще – немой укор.

Новая жизнь – болезненная мечта.

Жизнь лишь одна. Нельзя ее хоронить.

Старые мысли, новые… А всегда

Хочется просто помнить. И просто быть.

Отчаянно сердце в сомнениях бьется,

Хочу успокоить, но сил не хватает.

Когда-нибудь кто-нибудь в мире найдется,

Кто правда и чувствует, и понимает?

Повсюду – слова! Они меньше, чем атом,

Они незначительней, чем настроенье,

Фонят и мешаются в этом проклятом

Замызганном мире, насилуя время.

Удар. Ничего в этой жизни не значу.

Удар. И на деле опять безразлична.

Удар. И опять я все чувства потрачу.

Удар. Лицемерие? Вот и отлично.

Я разочарована. Я нелогична.

А кто виноват? Только я, без сомнений.

Ведь вместо того, чтоб остаться циничной,

Я стала распахнутой для откровений.

Удар. Да кому это, собственно, нужно?

Удар. Всё когда-то уйдет и сотрется.

Удар. Не хочу снова быть равнодушной!

В сомнениях мечется сердце… Но бьется.

Удар. Улыбнись, и все станет как прежде.

Удар. Я тебе не могу больше верить.

А лучше, раскрытые в глупой надежде,

Захлопнуть души своей глупые двери...