Между светом и тьмой
путь лежит твой и мой.
И никто тут для нас
не совет ни указ.
Но ты должен знать.
Ты должен сделать
свой выбор.
С незапамятных пор
мы выходим в дозор.
Кто в ночной, кто в дневной.
Долг у каждого свой.
Но ты должен знать.
Ты должен сделать
свой выбор.
Рухнул боль не тая
в бездну небытия
тот кто правду пытал
у фальшивых зеркал.
Но ты должен знать.
Ты должен сделать
свой выбор.
Где добро, а где зло
нам узнать не везло.
А в игре в миражи
вновь поставлена жизнь.
Но ты должен знать.
Ты должен сделать
свой выбор.
Между светом и тьмой
путь лежит твой и мой.
Между светом и тьмой
путь проложен земной.
Из-за дальних гор, из-за древних гор
Да серебряной плетью река
Рассекала степи скулу.
Белый дрок в костер, бересклет
в костер
Над обрывом стою -
Боги! Боги! Как берег крут!
Мертвой свастикой в небе орел повис
Под крылом кричат ледяные ветра.
Я не вижу, но знаю - он смотрит вниз
На холодный цветок моего костра
Мир припал на брюхо, как волк
в кустах,
Мир почувстововал то, что я знаю
с весны -
Что приблизилось время Огня
в Небесах,
Что приблизился час восхождения
Черной Луны.
Я когда-то был молод -
так же, как ты.
Я ходил Путем Солнца -
так же, как ты.
Я был Светом и Сутью -
так же, как ты.
и был Частью Потока -
так же, как ты!
Но с тек пор, как Она подарила мне взор
Леденящие вихри вошли в мои сны
И все чаще мне снились обрыв и костер
И мой танец в сиянии Черной Луны
Я готов был собакой стеречь ее кров
Ради счастья застыть под хозяйской
рукой
Ради права коснуться губами следов
Мне оставленных узкою, легкой стопой
А ночами я плакал, и бил себя в грудь.
Чтоб не слышать, как с каждым
сердечным толчком
Проникает все глубже, да в самую суть
Беспощадный, холодный осиновый кол
Бог мой, это не ропот - кто вправе
роптать,
Слабой персти ли праха рядиться с Тобой,
Я хочу просто страшно, неслышно
сказать -
Ты не дал, я не принял дороги иной,
И в этом мире мне нечего больше
терять,
Кроме мертвого чувства
предельной вины -
Оттого я пришел сюда петь и плясать
В восходящих потоках сияния
Черной Луны !
Я пришел сюда из-за дальних гор
Ибо ныне я знаю, что делать с собой
В шесть сторон кроплю, обхожу костер
Подношу к губам горьких трав настой
Бог мой! Свастикой в небе орел повис
Под крылом, крича, умирают ветра,
Вот Она подходит, чтоб взять меня вниз.
Чтобы влить в меня жажду
рассечь себя
Я раскрыл себе грудь алмазным серпом,
И подставил, бесстыдно смеясь и крича,
Обнаженного сердца стучащийся ком
Леденящим, невидимым черным лучам
Ведь в этом мире мне нечего
больше терять
Кроме мертвого чувства
предельной вины
Мне осталось одно - это петь и плясать
В затопившем Вселенную пламени
Черной Луны.
(с) Сергей Калугин
Был развеселый розовый восход.
и плыл корабль на встречу передрягам.
и юга вышел в первый свой поход
под флебустьерским черепастым флагом.
Накренившись к воде, парусами шурша,
бриг двухмачтовый лег в развороте.
а у юнги от счастья качалась душа
как пеньковые ванты на гроте..
И душу нежную под грубой робой пряча,
суровый шкипер дал ему завет:
будь джентльменом если есть удача,
а без удачи джентльменов нет.
И плавал бриг туда куда хотел,
встречался с кем судьба его сводила,
ломая кости веслам каравелл,
когда до абордажа доходило.
Был однажды богатой добычи дележ,
и пираты бесились и выли.
юнга вдруг побледнел и сватился за нож,
потому что его обделили.
Стояла девушка не прячась и не плача,
и юнга вспомнил шкиперский завет:
мы джентльмены, если есть удача,
а нет удачи, джентльменов нет..
И видел он что капитан молчал,
не пробуя сдержать кровавой свары,
и ран глубоких он не замечал,
и наносил ответные удары.
Только ей показалось, что с юнгой беда,
а другого она не хотела,
перекинулась за борт, и скрыла вода
золотистое смуглое тело..
И прямо в грудь себе, пиратов озадачив,
он разрядил горячий пистолет.
он был последний джентльмен удачи,
конец удаче. джентльменов нет.
В.С. Высоцкий.
