Стройотряд. Последняя инструкция у инженера по ТБ. Слушать его никто не собирается, а задача у него весьма важная – убедить молодых остолопов носить каски (это при том, что истории про идиотский плакат, где из-под плиты торчат ноги с надписью «Он работал без каски», были уже в ходу…).

Ну и этот дядька избрал нетривиальный поход. Он начал со слов:

— Вот мой отец всегда работал в каске…

Народ притих, ожидая повода разразиться дружным хохотом…

— …и вот, однажды, мы с ним крыли крышу на даче…

— …и на него упал метеорит!!! – Заорал кто-то. Народ, есссно, с готовностью расхохотался.

Инженер стоически выдержал паузу, после чего продолжил:

(Читать далее)

— Нет. Он был в каске и со страховочным поясом, который был привязан трехметровой веревкой к печной трубе. Мы крыли крышу листами гофрированной оцинковки два-на-сорок. 90 процентов крыши было уже покрыто, когда я на несколько минут отлучился, и батя остался один. Работы ему хватало – я как раз натаскал наверх листы для оставшейся непокрытой части (двадцать штук). Эти листы были сложены стопкой на лестнице, прикрепленной к коньку. В какой-то момент батя полез за очередным листом и поскользнулся…

— И навернулся головой вниз!!! – Заорал тот же умник. Но на этот раз народ его не поддержал, ограничившись парой смешков, и инженер снова начал вещать заинтересовавшейся аудитории.

— Отец соскользнул с крыши и повис под желобом. Надо сказать, что висеть на страховочном поясе неудобно и больно, но у него и в мыслях не было звать на помощь – он был слишком горд для этого. Отец попросту взялся за веревку двумя руками и, с силой потянув, постарался в прыжке дотянуться до края лестницы, лежавшей на скате. Это ему удалось… с большим трудом, потому что в последний момент веревка резко ослабла. Повиснув на краю лестницы, отец мог видеть, что послужило этому причиной: кладка трубы не выдержала рывка, и несколько десятков сцепленных раствором кирпичей, качнувшись, упали на скат, покрытый свежей оцинковкой… И поехали… Прямо на батю…

— Ясно! Его шарахнуло по башке трубой!!! – Снова подал голос шутник. Но на этот раз не было даже смешков.

— Кажется, я знаю, кого назначить кашеваром на время вашей смены. – Невозмутимо продолжил инженер. – Так вот, батя моментально оценил грозящую ему опасность. Если бы он остался висеть, труба, падая, сбросила бы его вниз прямо на себя (высота стены была больше длины веревки), и поэтому он отпустил лестницу и стал медленно спускаться вниз, вися на веревке. Самообладание стало ему изменять…

Я стоял перед кухонным окном, когда увидел, как батя, словно паук, спустился сверху и завис передо мной, дико вращая глазами. До земли ему оставалось меньше метра, и в первый момент я подумал, что он надо мною прикалывается… Но когда он посмотрел наверх и завращал глазами совсем уж дико, я побежал на улицу…

Огибая угол дома я услышал жуткий грохот, а когда обогнул, то увидел как батя, сделав два быстрых шага, упал на колени и, проехав полтора метра на них а-ля певец Леонтьев, УШЕЛ ПО ПОЯС В ЗЕМЛЮ!!! Глаза и цвет лица у него при этом были такими, как будто он пытался выкакать что-то очень большое и твердое…

— Его черти в ад потащили? – Зло рявкнул новоявленный кашевар, но на него тут же зашикали товарищи.

— Нет. – Во выдержка у инженера! – Дело в том, что труба ненадолго зацепилась за желоб на краю крыши (поэтому батя и завис перед окном), а пока я бегал, желоб не выдержал, и труба полетела вниз. Батя успел встать на ноги и отбежать на пару метров, но, на его беду, труба упала прямо на люк водопроводного колодца. Глубокого колодца… В результате удара рассыпалась на мелкие кусочки… крышка люка! А труба полетела дальше, потащив за собой батю… Это момент я и увидел.

— Ну и причем здесь каска? — Снова зло рявкнул кашевар, за что и получил вполне заслуженный подзатыльник (нефиг перебивать старших!).

— А при том, молодые люди, что, съезжая по скату, труба задела ту самую стопку гофр-листов, которую я сложил на лестнице. Листы съезжали медленно (к ним ведь не был привязан батя). Так что я стал свидетелем того, как сверху, на батю, стали один за другим планировать эти листы. Все двадцать штук. А батя, выпучив глаза, смотрел на меня, как бы говоря: "Вот видишь, сынок! НОСИ КАСКУ!!! "