...9 рота. Федор Бондарчук...
Вот.. предлагаю вам статейку из армейской газеты.. весьма интересный взгляд на фильм со стороны армии.. там слишком много вымысла... вот... не поленитесь - прочитайте полностью!!!!
Писать о филь¬ме «9 рота» трудно. И дело не в том, что он собрал в первые пять дней показа поч¬ти 8 миллионов долларов кассового сбора. Хотя с точки зрения возрождения отечест¬венного кинематографа это очень важно. Де¬ло не в выручке, а в убедительной победе в нашем прокате отечественных блокбастеров над самыми раскрученными голливудскими картинами. В этом смысле «9 рота» Федора Бондарчука - свидетельство того, что русское кино времен его отца, создавшего «Войну и мир», оставило надежный задел на будущее, который сегодня и реализуется. Российский зритель, а главное - молодой зритель, пошел на это фильм так. что прокатчики в панике меняют свои планы. Зритель пошел на фильм об Афгане. О ребятах, которые сража¬лись до последнего там, куда их послала Ро¬дина.
Но задел, о котором сказано выше, похо¬же, чисто профессиональный. Из российс¬кого кино как будто бы исчезли вовсе та лю¬бовь к человеку, то чуткое отношение к его душе, особенно в минуты трагического надлома, что были характерны для луч¬ших советских лент. Тут, кстати, вполне уместно вспомнить «Они сражались за Родину». Там тоже, как теперь сын, отец не выделил глав¬ного героя. И повествование вроде бы так же дробится на отдельные эпизоды. Но за этим встают трагедия всего народа и подвиг прос¬тых солдат, трагедию останавливающих с оружием в руках. И судьба каждого стано¬вится частичкой народной судьбы, а она -единое целое.
У Федора Бондарчука в фильме - тоже тра¬гедия. Не правы те, кто говорит, что в его картине гибель роты в бою с душманами не шевелит сердце. Ребята умирают, сражаясь, -это равнодушным не оставит. Более того, да¬же предвзятого зрителя фильм «цепляет» особенно сильно уже после просмотра - по¬том. Когда будешь думать о своем и вспоми¬нать других ребят.
Но именно поэтому хочется спросить: ну почему, почему снова все выстроено по голливудским штампам? Расчет-то понятен, когда знаешь, что режиссер профессиональ¬но изучил отечественную и зарубежную ау¬диторию. У нас целое поколение взросло на всяческих «Рэмбо», а уж иностранную-то публику и вовсе не переделаешь, потому что, кроме развесистой американской клюквы, она о России и не знает ничего. Но ведь ис¬кусство сильнее этих штампов, а уж правда -тем более.
Какая правда? Хотя бы о войне, когда не нужно выдумывать. Вряд ли Федор Бондар¬чук решился бы снять, подумав, что это уж больно фантастично, эпизод, когда вражес¬кий снайпер стреляет в голову бойца, а тот остается жив, только пробиты обе щеки на¬вылет, выбиты два зуба и легкая контузия. В принципе такое невозможно. А это реаль¬ный случай с русским добровольцем в Бос¬нии. Или когда советский старлей в Афга¬нистане заходит в дукан без «ствола» и вне¬запно, как из ниоткуда, возникают два «ду¬ха» с автоматами, настойчиво предлагающие идти с ними. После чего офицер достает из кармана «дежурную» гранату и предлагает собеседникам «потанцевать» (что понятно всем, кто хоть раз был в ситуации, когда сна¬ряженная, со вставленной чекой граната па¬дает на пол - непроизвольный прыжок вверх будет достаточно высоким). «Духи» немед¬ленно ретировались в одну сторону, а стар¬лей - в другую. Такая вот жизнь. А в кино по¬чему-то иное. И очень часто просто нелепое. Возьмем те же пресловутые голливудские штампы. Кто в «учебке» занимается с семер¬кой новобранцев? Только старший прапор¬щик (в исполнении Пореченкова), который с первой минуты знакомства орет на них, что они «дерьмо и т.п.» и из тшх; мол, здесь сде¬лают воинов. Это классическая американс¬кая ситуация с новобранцами, из которой самой знаменитой, пожалуй, будет подобная сцена в «Звездном десанте». В армии США сержант - аналог нашего прапорщика, прав¬да, негров у нас маловато.
И далее - в том же духе. Кстати, уже отмечено не раз, что, кроме преслову¬того старшего прапорщи¬ка, в учебном подразделении нет ни одно¬го офицера и сержанта. Скажем больше, нет у данной семерки и командира отделе¬ния, который бы с ними находился 24 часа в сутки и был для них «самым главным» (сержанты «учебок» - те еще ребята). Но более того, нет совершенно никакого не¬сения уставной службы в роте - ни дежур¬ного, ни дневальных. А раз нет ни коман¬дира отделения, ночующего со своими но¬вобранцами в расположении на соседней койке, ни дежурного по роте, то, конечно, «духи» (в данном случае молодые солдаты первых месяцев службы) легко добывают спиртное, закуску и даже «траву», после чего устраивают веселый сабантуй с сек¬сом (местная разбитная девица) в каком-то укромном месте типа котельной.
Где мы это видели? Да в амери¬канских фильмах. Классический сюжет о войне: молодых ребят со¬бирают, они знакомятся на при¬зывном пункте, кто-то ладит меж¬ду собой, а кто-то - нет, после чего все попадают к скотине сержанту, который над ними измывается по-всякому, хотя потом выясняет¬ся, что он герой, да ему не повезло на войне, но душой он по-прежнему в бою, а бойцы-то грустят о гражданской жизни, после чего на финише, перед отправкой в пек¬ло, они отрываются в последний раз, иногда с девочками. Повто¬рим: классический сюжет амери¬канского фильма о войне.
Но в Советской Армии (имен¬но так - с большой буквы) плохая дисциплина была только в строй¬бате, который-то и за войска не считали. Как правило, простую серьезную пьянку (причем без попойки до безумия) могли поз¬волить себе только «черпаки» и, конечно, «деды». Про групповую гулянку молодых с подобными выкрутасами не приходилось слышать даже в самых смелых байках.
Что же касается советского прапорщика (и даже сержанта), который бы по-американски орал со звериным выражением лица (все-таки жаль, что Пореченков не негр - очень бы натурально по¬лучилось) на «духов», то до этого даже и рядовые «деды» не опуска¬лись. Американская армия - это одно, а в нашей армии проявле¬ние подобных эмоций считалось неприличным, так что кричали редко, к нужному случаю, а не для воспитательных целей перед строем. Вообще измывательство (а в фильме показано именно это) в Советской Армии, как правило, носило иной характер: кросс, а если особый случай - в ОЗК, ну и, конечно, строевая по нескольку часов, какие-то очень-очень тя¬желые работы. Мордобой, конеч¬но, был, но носил, так сказать, эксклюзивный характер.
Похоже, автор фильма перепу¬тал командиров с «дедами», но и те считали неприличным скалить зубы и орать идиотские фразы -свои бы перестали уважать. Да и вообще в фильме, даже без зна¬ния советских реалий, на фоне офицеров, преподающих новоб¬ранцам разные премудрости, как-то: майор-подрывник и капитан-разведчик, действия старшего прапорщика Пореченкова смот¬рятся, мягко говоря, дико.
Правда, выясняется, что он, мол, контуженый и, так сказать, неадекватен. Но в подобном слу¬чае он был бы комиссован без вопросов - кто в советское время доверил бы сумасшедшему ору¬жие и потом пошел бы из-за него под статью? Тогда с этим было очень строго.
Кстати, о строгих порядках. Они на экране присутствуют в чисто американском представле¬нии об СССР. Как показаны про¬воды в армию? Ночь, идет дождь, толпа призывников. Любимые девушки и жены с детьми проща¬ются со своими мужчинами. Во¬обще-то на проводах больше все¬го было матерей - именно они, а также отцы, дяди-тети провожали своих детей. И данное событие не было трагедией, ибо в советское время проводы в армию дома во¬обще отмечались чуть ли не как свадьба. А здесь еще как бы нена¬роком вам покажут и колючую проволоку(!), после чего офицер начнет обыск сумок призывни¬ков. Говорят, что где-то когда-то такие обыски и проводились, но глупость данного мероприятия очевидна всякому, прожившему хоть неделю в России: спиртное перекочует в карманы и прочие укромные места - ищи свищи. Но в фильме все смотрится впечатля¬юще: ночь, дождь, многие рыда¬ют, «колючка», обыск - прямо на «зону» ребят отправляют.
Еще из той же оперы: самолет садится на аэродроме в Афганис¬тане и из его «брюха» выходят мо¬лодые солдаты. По двум сторонам прохода, образуя внушительный коридор, стоят какие-то бойцы с непонятными палками в руках и лающими овчарками на поводке. Солдаты просто проходят мимо них. Злобные овчарки, очевидно, совсем и не нужны, так зачем же эта сцена? А как же! Тоталитар¬ный режим. Колючка с обыском, овчарки по прибытии - все при¬меты диктатуры. И это Советский Союз 1988 года. Так для кою эти сцены? Явно не для отечествен¬ной аудитории. Афган в фильме - вообще особая тема. Вот бойцу прапорщик-«оружейник» выдает пулемет. Пу¬лемет с кривым (действительно очень кривым!) стволом. Тот, кто хоть раз стрелял из оружия, по¬нимает, что подобного просто не может быть. Даже не потому, что и молодой боец знает: стрельба из такого пулемета может привести к серьезной инвалидности как минимум. А потому, что его командир обязательно проверил бы оружие подчиненного (и в силу своих прямых служебных обязан¬ностей, и в силу большой заинте¬ресованности в хорошей работе пулеметчика в бою). Увидев такое «чудо», он обязан был бы немед¬ленно изъять его, составить ра¬порт и т.д., и т.п. Но ведь в филь¬ме и того круче. Оказывается, все знают, что данный прапорщик приторговывает оружием. И по¬нятно - кому. А в мире, который живописует фильм Бондарчука-младшего, не существует КГБ, разведки, контрразведки и вооб¬ще особого отдела, сотрудники которого при таком распростра¬нении информации уже давно взяли бы данного прапорщика за шиворот, применили бы к нему все «незаконные методы ведения следствия сталинско-бериевско-го режима», после чего, даже по¬пав на Колыму, этот «плохиш» был бы рад: еще легко отделался.
Не странно ли? «Колючка», обыск, овчарки, диктатура - и сразу нравы первой Чечни, при¬чем сильно преувеличенные в общественном мнении. Может быть, мы еще, снимая фильм про Сталина, покажем демон¬страцию диссидентов на Крас¬ной площади?
Но вернемся в Афган. Моло¬дые бойцы прибывают в 9-ю роту. Кто их встречает? Некий прапор¬щик по прозвищу Хохол. Что за товарищ? Какую должность за¬нимает? Неизвестно. Похоже, современное молодое поколение приучится к мысли, что подраз¬делениями в Советской Армии командовали исключительно прапорщики или психически больные старшие прапорщики. А где же офицеры? Да, на той высо¬те все-таки был командир роты -капитан. Но оказался так незаме¬тен в фильме, что некоторые ки¬нокритики даже высказали недо¬умение по поводу отсутствия офицера в качестве командира. Но он все-таки был. Что же сде¬лал по сюжету? Да ничего суще¬ственного, кроме того, что уда¬рил в живот бойца (правда, весь¬ма за дело), а потом погиб в нача¬ле решающего боя. Такая вот роль офицерства в фильме. (Не считать же ролью эпизодическое появление на трибуне полковни¬ка в исполнении Говорухина.)
Впрочем, появился-таки еще один офицер перед финалом, когда рота уже полегла и из всех ребят уцелел лишь один. Приле¬тели «крокодилы», покрошили душманов в капусту, и из призем¬лившегося вертолета вышел нас¬тоящий полковник. Актер Краско. Его роли мудрых дурачков-ментов (про «Блокпост» и вспо¬минать-то не хочется) стали свое¬образным открытием отечествен¬ного кино. Этакий русский Санчо Панса с милицейским удосто¬верением. Но вот когда именно это лицо появляется на месте ги¬бели роты десантников в роли командира полка - извините, че¬ресчур. Да, актер может сыграть разные образы, выходящие за рамки его амплуа. Но только не в эпизоде, когда он просто не успе¬ет раскрыть характер этого обра¬за, а пройдет простым штампом. И вот, с одной стороны, залитый кровью герой, хоть и хулиган по жизни, Лютый, единственный, кто остался в живых после боя, а с другой — господин Краско в ро¬ли полковника, обнимающий по-отечески находящегося на грани безумия после гибели друзей нас¬тоящего воина.
Батальные сцены - это вообще «шедевр». Когда при нападении противника человек семь кучей выскакивают на открытую пло¬щадку из укрытия и начинают па¬лить с руки во все стороны - кру¬то, очень круто. А кто возглавляет эту шайку больных на всю голову самоубийц? Ясное дело, местный «рэмбо» - пра¬порщик Хохол.
Вообще-то существу¬ют понятия «позиция», «сектор обстрела» и т.п., которые очень просто помогают организовать огневое противодей¬ствие противнику пря¬мо-таки буднично, как на работе. И не нужно никуда выскакивать с героическими лицами. Нужно просто занять свое место согласно бое¬вому расписанию и де¬лать то, что предписано. Собственно, ратное дело и есть обычная работа. Только условия здесь специфические. Поэто¬му в киношной девятой роте полегли все (конеч¬но, когда актеры один за одним выскакивают с пулеметом из-за укры¬тия в полный рост, по¬нятно, что противник немедленно «завалива¬ет» таких «импровизато¬ров»), кроме одного, а в реальной девятой роте в январе 1988 года (а не на выводе в 1989 г., как в фильме) при проведе¬нии операции «Магист¬раль» из 39 человек по¬гибли 6 и еще 12 получи¬ли ранения.
Но не будем приди¬раться: у кино свои зако¬ны и ради зрелищности оно идет на любые при¬чуды. Реальность - нич¬то, «картинка» - все. Но в таком случае хочется все-таки напомнить ав¬торам фильма, что когда у них крупнокалибер¬ный пулемет «Утес» лу¬пит в упор по толпе душманов с дистанции метров в пятьдесят, то там не пара-тройка человек па¬дать должны - там просто куски мяса в разные стороны полетят. И через десять секунд все будет кончено. Вот было бы круто! Но, видимо, Федор Бондарчук созна¬тельно уходил от натурализма. Однако не слишком ли уж далеко он от него ушел? Да, кассовый ус¬пех показывает, что ушел нас¬только, насколько ему было нуж¬но. Но что дальше?
Да, сейчас это «проскочит». Но потом возникнут вопросы. Поче¬му бой изображается так прими¬тивно? И так примитивно изоб¬ражена армия? И где же все-таки настоящие офицеры-«афганцы»? Их ведь в фильме просто нет. По
По¬чему? И зачем «декорации тира¬нии» (овчарки, «Колючка» и т.п.)?
И вот тут-то возникает главный вопрос: для кого снят фильм? Ус¬пех в России очевиден. Хороший прокат на Западе уверенно пред¬рекают профессионалы. А почему бы и нет? Сейчас Штаты воюют в Ираке и в Афганистане. Но ведь для Запада Афганистан - устойчи¬вый стереотип, связанный с вой¬ной. Как-то там русские воевали? «Рэмбо», понятное дело, для евро¬пейцев и раньше был примити¬вом. А не слабо получить блокбастер о войне в Афгане от самих рус¬ских? Вот они его и получат. И прокат будет что надо. Как на¬глядно показал «Ночной дозор», европейцы соскучились по рус¬скому кино.
Так вот и приходится смотреть фильм: с одной стороны - судьба девятой роты. С другой - судьба проката в России и на Западе. Но есть еще и зритель. А он идет на фильм Федора Бондарчука. Идет так, как не ходил никогда за пос¬ледние лет двадцать. Причем идет молодежь. Некоторые - по три ра¬за! Им нужна «9 рота». И все наши претензии к фильму, казалось бы, рассыпаются в прах, ибо такого патриотического заряда массы нашей молодежи действительно не получат более нигде сегодня, кроме как в кинотеатре во время просмотра этой кинокартины. Не случайно «9 роту» уже стали срав¬нивать по уровню воздействия на молодое поколение с «Чапаевым» в свое время.
Но именно поэтому и нужно сказать: опомнитесь, господа кинематографисты! Вместе с патриотической верой в правоту Родины и готовностью сражать¬ся за нее вы вкладываете в души молодого поколения чужие, ложные, извращенные предс¬тавления о нашей стране. Эта молодежь не жила в СССР, не видела солнечные семидесятые годы, не переболела восьмиде¬сятыми, не служила в той нашей настоящей армии и будет видеть все сквозь ваши «волшебные оч¬ки». Она истосковались по пат¬риотическому, родному, челове¬ческому отношению к собствен¬ной стране. И вы ловите ее на эту удочку, но вместо хлеба в ла¬донь кладете камень. Да, Федор Бондарчук - профессионал. А кто бы сомневался. Но профес¬сионализм не заменит души и таланта. Потому что без души таланта не бывает! Только кли¬пы снимать. И блокбастеры...
Газета «КРАСНАЯ ЗВЕЗДА» № 187 от 11 октября 2005 года. Автор: Ярослав ЯСТРЕБОВ
Писать о филь¬ме «9 рота» трудно. И дело не в том, что он собрал в первые пять дней показа поч¬ти 8 миллионов долларов кассового сбора. Хотя с точки зрения возрождения отечест¬венного кинематографа это очень важно. Де¬ло не в выручке, а в убедительной победе в нашем прокате отечественных блокбастеров над самыми раскрученными голливудскими картинами. В этом смысле «9 рота» Федора Бондарчука - свидетельство того, что русское кино времен его отца, создавшего «Войну и мир», оставило надежный задел на будущее, который сегодня и реализуется. Российский зритель, а главное - молодой зритель, пошел на это фильм так. что прокатчики в панике меняют свои планы. Зритель пошел на фильм об Афгане. О ребятах, которые сража¬лись до последнего там, куда их послала Ро¬дина.
Но задел, о котором сказано выше, похо¬же, чисто профессиональный. Из российс¬кого кино как будто бы исчезли вовсе та лю¬бовь к человеку, то чуткое отношение к его душе, особенно в минуты трагического надлома, что были характерны для луч¬ших советских лент. Тут, кстати, вполне уместно вспомнить «Они сражались за Родину». Там тоже, как теперь сын, отец не выделил глав¬ного героя. И повествование вроде бы так же дробится на отдельные эпизоды. Но за этим встают трагедия всего народа и подвиг прос¬тых солдат, трагедию останавливающих с оружием в руках. И судьба каждого стано¬вится частичкой народной судьбы, а она -единое целое.
У Федора Бондарчука в фильме - тоже тра¬гедия. Не правы те, кто говорит, что в его картине гибель роты в бою с душманами не шевелит сердце. Ребята умирают, сражаясь, -это равнодушным не оставит. Более того, да¬же предвзятого зрителя фильм «цепляет» особенно сильно уже после просмотра - по¬том. Когда будешь думать о своем и вспоми¬нать других ребят.
Но именно поэтому хочется спросить: ну почему, почему снова все выстроено по голливудским штампам? Расчет-то понятен, когда знаешь, что режиссер профессиональ¬но изучил отечественную и зарубежную ау¬диторию. У нас целое поколение взросло на всяческих «Рэмбо», а уж иностранную-то публику и вовсе не переделаешь, потому что, кроме развесистой американской клюквы, она о России и не знает ничего. Но ведь ис¬кусство сильнее этих штампов, а уж правда -тем более.
Какая правда? Хотя бы о войне, когда не нужно выдумывать. Вряд ли Федор Бондар¬чук решился бы снять, подумав, что это уж больно фантастично, эпизод, когда вражес¬кий снайпер стреляет в голову бойца, а тот остается жив, только пробиты обе щеки на¬вылет, выбиты два зуба и легкая контузия. В принципе такое невозможно. А это реаль¬ный случай с русским добровольцем в Бос¬нии. Или когда советский старлей в Афга¬нистане заходит в дукан без «ствола» и вне¬запно, как из ниоткуда, возникают два «ду¬ха» с автоматами, настойчиво предлагающие идти с ними. После чего офицер достает из кармана «дежурную» гранату и предлагает собеседникам «потанцевать» (что понятно всем, кто хоть раз был в ситуации, когда сна¬ряженная, со вставленной чекой граната па¬дает на пол - непроизвольный прыжок вверх будет достаточно высоким). «Духи» немед¬ленно ретировались в одну сторону, а стар¬лей - в другую. Такая вот жизнь. А в кино по¬чему-то иное. И очень часто просто нелепое. Возьмем те же пресловутые голливудские штампы. Кто в «учебке» занимается с семер¬кой новобранцев? Только старший прапор¬щик (в исполнении Пореченкова), который с первой минуты знакомства орет на них, что они «дерьмо и т.п.» и из тшх; мол, здесь сде¬лают воинов. Это классическая американс¬кая ситуация с новобранцами, из которой самой знаменитой, пожалуй, будет подобная сцена в «Звездном десанте». В армии США сержант - аналог нашего прапорщика, прав¬да, негров у нас маловато.
И далее - в том же духе. Кстати, уже отмечено не раз, что, кроме преслову¬того старшего прапорщи¬ка, в учебном подразделении нет ни одно¬го офицера и сержанта. Скажем больше, нет у данной семерки и командира отделе¬ния, который бы с ними находился 24 часа в сутки и был для них «самым главным» (сержанты «учебок» - те еще ребята). Но более того, нет совершенно никакого не¬сения уставной службы в роте - ни дежур¬ного, ни дневальных. А раз нет ни коман¬дира отделения, ночующего со своими но¬вобранцами в расположении на соседней койке, ни дежурного по роте, то, конечно, «духи» (в данном случае молодые солдаты первых месяцев службы) легко добывают спиртное, закуску и даже «траву», после чего устраивают веселый сабантуй с сек¬сом (местная разбитная девица) в каком-то укромном месте типа котельной.
Где мы это видели? Да в амери¬канских фильмах. Классический сюжет о войне: молодых ребят со¬бирают, они знакомятся на при¬зывном пункте, кто-то ладит меж¬ду собой, а кто-то - нет, после чего все попадают к скотине сержанту, который над ними измывается по-всякому, хотя потом выясняет¬ся, что он герой, да ему не повезло на войне, но душой он по-прежнему в бою, а бойцы-то грустят о гражданской жизни, после чего на финише, перед отправкой в пек¬ло, они отрываются в последний раз, иногда с девочками. Повто¬рим: классический сюжет амери¬канского фильма о войне.
Но в Советской Армии (имен¬но так - с большой буквы) плохая дисциплина была только в строй¬бате, который-то и за войска не считали. Как правило, простую серьезную пьянку (причем без попойки до безумия) могли поз¬волить себе только «черпаки» и, конечно, «деды». Про групповую гулянку молодых с подобными выкрутасами не приходилось слышать даже в самых смелых байках.
Что же касается советского прапорщика (и даже сержанта), который бы по-американски орал со звериным выражением лица (все-таки жаль, что Пореченков не негр - очень бы натурально по¬лучилось) на «духов», то до этого даже и рядовые «деды» не опуска¬лись. Американская армия - это одно, а в нашей армии проявле¬ние подобных эмоций считалось неприличным, так что кричали редко, к нужному случаю, а не для воспитательных целей перед строем. Вообще измывательство (а в фильме показано именно это) в Советской Армии, как правило, носило иной характер: кросс, а если особый случай - в ОЗК, ну и, конечно, строевая по нескольку часов, какие-то очень-очень тя¬желые работы. Мордобой, конеч¬но, был, но носил, так сказать, эксклюзивный характер.
Похоже, автор фильма перепу¬тал командиров с «дедами», но и те считали неприличным скалить зубы и орать идиотские фразы -свои бы перестали уважать. Да и вообще в фильме, даже без зна¬ния советских реалий, на фоне офицеров, преподающих новоб¬ранцам разные премудрости, как-то: майор-подрывник и капитан-разведчик, действия старшего прапорщика Пореченкова смот¬рятся, мягко говоря, дико.
Правда, выясняется, что он, мол, контуженый и, так сказать, неадекватен. Но в подобном слу¬чае он был бы комиссован без вопросов - кто в советское время доверил бы сумасшедшему ору¬жие и потом пошел бы из-за него под статью? Тогда с этим было очень строго.
Кстати, о строгих порядках. Они на экране присутствуют в чисто американском представле¬нии об СССР. Как показаны про¬воды в армию? Ночь, идет дождь, толпа призывников. Любимые девушки и жены с детьми проща¬ются со своими мужчинами. Во¬обще-то на проводах больше все¬го было матерей - именно они, а также отцы, дяди-тети провожали своих детей. И данное событие не было трагедией, ибо в советское время проводы в армию дома во¬обще отмечались чуть ли не как свадьба. А здесь еще как бы нена¬роком вам покажут и колючую проволоку(!), после чего офицер начнет обыск сумок призывни¬ков. Говорят, что где-то когда-то такие обыски и проводились, но глупость данного мероприятия очевидна всякому, прожившему хоть неделю в России: спиртное перекочует в карманы и прочие укромные места - ищи свищи. Но в фильме все смотрится впечатля¬юще: ночь, дождь, многие рыда¬ют, «колючка», обыск - прямо на «зону» ребят отправляют.
Еще из той же оперы: самолет садится на аэродроме в Афганис¬тане и из его «брюха» выходят мо¬лодые солдаты. По двум сторонам прохода, образуя внушительный коридор, стоят какие-то бойцы с непонятными палками в руках и лающими овчарками на поводке. Солдаты просто проходят мимо них. Злобные овчарки, очевидно, совсем и не нужны, так зачем же эта сцена? А как же! Тоталитар¬ный режим. Колючка с обыском, овчарки по прибытии - все при¬меты диктатуры. И это Советский Союз 1988 года. Так для кою эти сцены? Явно не для отечествен¬ной аудитории. Афган в фильме - вообще особая тема. Вот бойцу прапорщик-«оружейник» выдает пулемет. Пу¬лемет с кривым (действительно очень кривым!) стволом. Тот, кто хоть раз стрелял из оружия, по¬нимает, что подобного просто не может быть. Даже не потому, что и молодой боец знает: стрельба из такого пулемета может привести к серьезной инвалидности как минимум. А потому, что его командир обязательно проверил бы оружие подчиненного (и в силу своих прямых служебных обязан¬ностей, и в силу большой заинте¬ресованности в хорошей работе пулеметчика в бою). Увидев такое «чудо», он обязан был бы немед¬ленно изъять его, составить ра¬порт и т.д., и т.п. Но ведь в филь¬ме и того круче. Оказывается, все знают, что данный прапорщик приторговывает оружием. И по¬нятно - кому. А в мире, который живописует фильм Бондарчука-младшего, не существует КГБ, разведки, контрразведки и вооб¬ще особого отдела, сотрудники которого при таком распростра¬нении информации уже давно взяли бы данного прапорщика за шиворот, применили бы к нему все «незаконные методы ведения следствия сталинско-бериевско-го режима», после чего, даже по¬пав на Колыму, этот «плохиш» был бы рад: еще легко отделался.
Не странно ли? «Колючка», обыск, овчарки, диктатура - и сразу нравы первой Чечни, при¬чем сильно преувеличенные в общественном мнении. Может быть, мы еще, снимая фильм про Сталина, покажем демон¬страцию диссидентов на Крас¬ной площади?
Но вернемся в Афган. Моло¬дые бойцы прибывают в 9-ю роту. Кто их встречает? Некий прапор¬щик по прозвищу Хохол. Что за товарищ? Какую должность за¬нимает? Неизвестно. Похоже, современное молодое поколение приучится к мысли, что подраз¬делениями в Советской Армии командовали исключительно прапорщики или психически больные старшие прапорщики. А где же офицеры? Да, на той высо¬те все-таки был командир роты -капитан. Но оказался так незаме¬тен в фильме, что некоторые ки¬нокритики даже высказали недо¬умение по поводу отсутствия офицера в качестве командира. Но он все-таки был. Что же сде¬лал по сюжету? Да ничего суще¬ственного, кроме того, что уда¬рил в живот бойца (правда, весь¬ма за дело), а потом погиб в нача¬ле решающего боя. Такая вот роль офицерства в фильме. (Не считать же ролью эпизодическое появление на трибуне полковни¬ка в исполнении Говорухина.)
Впрочем, появился-таки еще один офицер перед финалом, когда рота уже полегла и из всех ребят уцелел лишь один. Приле¬тели «крокодилы», покрошили душманов в капусту, и из призем¬лившегося вертолета вышел нас¬тоящий полковник. Актер Краско. Его роли мудрых дурачков-ментов (про «Блокпост» и вспо¬минать-то не хочется) стали свое¬образным открытием отечествен¬ного кино. Этакий русский Санчо Панса с милицейским удосто¬верением. Но вот когда именно это лицо появляется на месте ги¬бели роты десантников в роли командира полка - извините, че¬ресчур. Да, актер может сыграть разные образы, выходящие за рамки его амплуа. Но только не в эпизоде, когда он просто не успе¬ет раскрыть характер этого обра¬за, а пройдет простым штампом. И вот, с одной стороны, залитый кровью герой, хоть и хулиган по жизни, Лютый, единственный, кто остался в живых после боя, а с другой — господин Краско в ро¬ли полковника, обнимающий по-отечески находящегося на грани безумия после гибели друзей нас¬тоящего воина.
Батальные сцены - это вообще «шедевр». Когда при нападении противника человек семь кучей выскакивают на открытую пло¬щадку из укрытия и начинают па¬лить с руки во все стороны - кру¬то, очень круто. А кто возглавляет эту шайку больных на всю голову самоубийц? Ясное дело, местный «рэмбо» - пра¬порщик Хохол.
Вообще-то существу¬ют понятия «позиция», «сектор обстрела» и т.п., которые очень просто помогают организовать огневое противодей¬ствие противнику пря¬мо-таки буднично, как на работе. И не нужно никуда выскакивать с героическими лицами. Нужно просто занять свое место согласно бое¬вому расписанию и де¬лать то, что предписано. Собственно, ратное дело и есть обычная работа. Только условия здесь специфические. Поэто¬му в киношной девятой роте полегли все (конеч¬но, когда актеры один за одним выскакивают с пулеметом из-за укры¬тия в полный рост, по¬нятно, что противник немедленно «завалива¬ет» таких «импровизато¬ров»), кроме одного, а в реальной девятой роте в январе 1988 года (а не на выводе в 1989 г., как в фильме) при проведе¬нии операции «Магист¬раль» из 39 человек по¬гибли 6 и еще 12 получи¬ли ранения.
Но не будем приди¬раться: у кино свои зако¬ны и ради зрелищности оно идет на любые при¬чуды. Реальность - нич¬то, «картинка» - все. Но в таком случае хочется все-таки напомнить ав¬торам фильма, что когда у них крупнокалибер¬ный пулемет «Утес» лу¬пит в упор по толпе душманов с дистанции метров в пятьдесят, то там не пара-тройка человек па¬дать должны - там просто куски мяса в разные стороны полетят. И через десять секунд все будет кончено. Вот было бы круто! Но, видимо, Федор Бондарчук созна¬тельно уходил от натурализма. Однако не слишком ли уж далеко он от него ушел? Да, кассовый ус¬пех показывает, что ушел нас¬только, насколько ему было нуж¬но. Но что дальше?
Да, сейчас это «проскочит». Но потом возникнут вопросы. Поче¬му бой изображается так прими¬тивно? И так примитивно изоб¬ражена армия? И где же все-таки настоящие офицеры-«афганцы»? Их ведь в фильме просто нет. По
По¬чему? И зачем «декорации тира¬нии» (овчарки, «Колючка» и т.п.)?
И вот тут-то возникает главный вопрос: для кого снят фильм? Ус¬пех в России очевиден. Хороший прокат на Западе уверенно пред¬рекают профессионалы. А почему бы и нет? Сейчас Штаты воюют в Ираке и в Афганистане. Но ведь для Запада Афганистан - устойчи¬вый стереотип, связанный с вой¬ной. Как-то там русские воевали? «Рэмбо», понятное дело, для евро¬пейцев и раньше был примити¬вом. А не слабо получить блокбастер о войне в Афгане от самих рус¬ских? Вот они его и получат. И прокат будет что надо. Как на¬глядно показал «Ночной дозор», европейцы соскучились по рус¬скому кино.
Так вот и приходится смотреть фильм: с одной стороны - судьба девятой роты. С другой - судьба проката в России и на Западе. Но есть еще и зритель. А он идет на фильм Федора Бондарчука. Идет так, как не ходил никогда за пос¬ледние лет двадцать. Причем идет молодежь. Некоторые - по три ра¬за! Им нужна «9 рота». И все наши претензии к фильму, казалось бы, рассыпаются в прах, ибо такого патриотического заряда массы нашей молодежи действительно не получат более нигде сегодня, кроме как в кинотеатре во время просмотра этой кинокартины. Не случайно «9 роту» уже стали срав¬нивать по уровню воздействия на молодое поколение с «Чапаевым» в свое время.
Но именно поэтому и нужно сказать: опомнитесь, господа кинематографисты! Вместе с патриотической верой в правоту Родины и готовностью сражать¬ся за нее вы вкладываете в души молодого поколения чужие, ложные, извращенные предс¬тавления о нашей стране. Эта молодежь не жила в СССР, не видела солнечные семидесятые годы, не переболела восьмиде¬сятыми, не служила в той нашей настоящей армии и будет видеть все сквозь ваши «волшебные оч¬ки». Она истосковались по пат¬риотическому, родному, челове¬ческому отношению к собствен¬ной стране. И вы ловите ее на эту удочку, но вместо хлеба в ла¬донь кладете камень. Да, Федор Бондарчук - профессионал. А кто бы сомневался. Но профес¬сионализм не заменит души и таланта. Потому что без души таланта не бывает! Только кли¬пы снимать. И блокбастеры...
Газета «КРАСНАЯ ЗВЕЗДА» № 187 от 11 октября 2005 года. Автор: Ярослав ЯСТРЕБОВ
